— Там будет где-то пятьсот человек, — Жан задумчиво перевел взгляд на пачки журналов.

— Кроме союзпечати всякими газетами и книгами торгуют на лотках на вокзале и на рынках, — подсказал я. — Ну и насчет продажи на улице — это тоже ничего так себе идея.

— Да ужасная это идея! — воскликнул Жан. — Мы базарные торговцы что ли⁈ Ой, прости…

— Да ничего, — ухмыльнулся я. — Видишь ли, для меня торговля на базаре — это совсем даже не стыдно. Это всего лишь возможность, которой я воспользовался, потому что не привык экономить… — я споткнулся. Ну да, ну да. Когда это Вова-Велиал успел бы приобрести себе привычку настоящего мажора с котлетой денег в кармане и ключами от папиной «победы»? Но Жан сейчас был слишком погружен в свои переживания, так что не обратил внимания. Так что я постучал его пальцем по голове, привлекая к себе внимание, и продолжил. — Если что, ты со своей редакцией новый журнал издали, а не подрочить в кустах вышли. Гордиться своим творением — это нормально. Ненормально — сидеть, прижав жопу и бояться посмотреть в глаза своим читателям. А выйти на улицы — это как раз самый верный способ этих самых читателей увидеть, разве нет? Возьми своих гавриков, вытащите на улицу магнитофон, вжарьте какой-нибудь рок. У политеха, там где рокеры тусуются. У кинотеатра «Россия»… В рок-клубе… Кстати, про союзпечать. Поговори с Банкиным. Он в этих исполкомах все входы и выходы знает, после вашего славословия, думаю, он не откажется помочь.

— Иван отказался, — вздохнул Жан.

— На Иване свет клином не сошелся, — пожал плечами я. Мне мотивы Ивана в этой ситуации были, пожалуй, понятны. Ну, думаю, что понятны.

Ева, Бельфегор и Лариса выпрыгнули из трамвая и зашагали в мою сторону. Они живо о чем-то болтали, смеясь и перебивая друг друга. Меня они пока что не видели, зато я смотрел на них прямо-таки с зашкаливающим умилением. Накатило что-то. Ева в пушистой шапочке и кроличьей шубке. Сеструха Лариса в дубленке, которую они с мамой не так давно переделали. Мама купила себе новую шубу, а дубленку отдала дочери, а та сказала, что она какая-то слишком взрослая, так что они вооружились ножницами и цветными нитками, укоротили ее, добавили по краю цветную вышивку, и получили в результате прямо-таки дизайнерскую одежку. И Бельфегор в черном пальто и ушанке с опущенными ушами. До образа раздолбая-школьника, прогуливающего уроки, только портфеля с примотанной изолентой ручкой не хватает. Вместо этого был громоздкий чемодан «Поливокса». Тащил он его с видимым усилием, но и с такой же видимой гордостью. Стрелял иногда глазами в прохожих, с детской гордостью: «Смотрите, у меня поливокс! Это мой поливокс, я правда на нем играю! Да-да, я сам!»

— Привет! — я помахал им рукой и пошел навстречу.

— А где Жан? — спросил Бельфегор. — Я думал, ты его с собой возьмешь!

— Жан умчался по делам своего журнала, — сказал я. — Так что сегодня мы без него. Сейчас заберем Наташу и в овощехранилище.

— А я-то зачем? — Ева чмокнула меня в щеку и улыбнулась. — Вы же будете к концерту готовиться и все такое… А я?

— А ты моя муза, помнишь? — я обнял девушку и притянул к себе. — Считай, что ты моя моральная поддержка. Я же буду в первый раз из себя ведущего корчить, знаешь как я ужасно волнуюсь?

— Не сказала бы, что по тебе это заметно, — Ева засмеялась. — Но ладно уж, поверю на слово.

— А Наташа согласилась быть ведущей, да? — спросил Бельфегор, перехватывая чемодан поудобнее.

— У нас был… гмм… Довольно странный разговор, — признался я. — Если честно, я до конца так и не понял, согласилась она или нет. Но сказала, что поучаствует, если мы за ней зайдем. Домой.

Телефонный разговор и правда был странноватым. Долго объяснять «самке богомола» кто я такой, не пришлось. Она быстро сообразила. Но вот потом началось странное. Я сказал, что хочу пригласить ее в соведущие большого рок-концерта в новом помещении, она прервала меня на полуслове резким: «Подожди!» и какое-то время молчала и сопела в трубку. Потом будто очнулась и потребовала повторить еще раз, что я только что сказал. И снова прервала меня и замолчала, сосредоточенно сопя. Записывает она там за мной что ли? Ручкой по бумаге, в смысле, а не на микрофон. Потом она снова заговорила и опять потребовала повторить. В этот момент в мою голову закралась мысль о том, что у нее что-то не то с кукушечкой. И если затребует в четвертый раз сделать то же самое, поищу другую соведущую. Или буду один вести. Тот чувак, который омерзительное цирковое шоу вел, был один. И ничего… Но тут она дослушала все до конца и сказала: «Хорошо. Может быть. Мне нравится. Только тебе нужно будет за мной зайти… Какой адрес концерта? Вот и хорошо, там всего один квартал. Зайди за мной. Только не один, нужно, чтобы с тобой обязательно была хотя бы одна девушка!»

— А нам точно нужна эта Наташа, — с сомнением нахмурился Бельфегор, дослушав мою историю. — Я ее помню, она жуткая, как паучиха! С ней даже рядом страшно стоять…

— Знаешь, если бы кто-то другой так разговаривал, я бы даже не стал заморачиваться, — хохотнул я. — Но жуткая паучиха — это же прикинь, как стильно! Наши зрители кипятком будут ссать!

— Ага, — фыркнул Бельфегор. — Возьмет тебе голову откусит прямо на сцене, вот все обалдеют!

— Самки богомола откусывают головы только после спаривания! — я важно поднял палец вверх. — А я же не собираюсь с ней спариваться…

— Дааа? — ревниво протянула Ева и с прищуром посмотрела на меня.

— Ты меня подозреваешь⁈ — я изобразил на лице панику и ужас. — Но мы же вместе к ней идем, как ты могла про меня такое подумать⁈

— Вот на концерте и посмотрим, — хмыкнула Ева. — Если она тебе голову откусит, ко мне даже не подходи!

Мы все хором заржали, остановившись возле забора частного дома, табличка на котором сообщала нам, что мы, собственно, пришли. Осталось только зайти в калитку, постучаться и забрать оттуда Наташу.

— Собаки вроде нет, заходим? — отсмеявшись, сказала Ева.

— Собаки нет, злые хозяева, — пробормотал Бельфегор, потому что из дома доносились довольно громкие и скандальные вопли.

Глава 10

— Фигассе, там орут, даже на улице слышно, — сказала Лариса, крепко ухватившись за руку Бельфегора. Мой рыжий субтильный приятель сразу так гордо приосанился, готовый защищать свою даму сердца. Все-таки удивительно милая получилась парочка, даже неожиданно. Борис так трогательно на моей сеструхой ухаживал, а Лариска в ответ на это дома почти перестала устраивать типичные подростковые сцены, спорить с матерью по любому поводу и, грохая дверью, скрываться в своей комнате. Только загадочно и мечтательно улыбается.

— Может надо милицию вызвать, а не в дверь стучать? — проговорила Ева.

— Зачем вы сразу плохое думаете? — я пожал плечами, шагнул на невысокое крыльцо и постучал в дверь. — Может там просто кто-то глухой, вот и приходится…

Дверь открылась так резко, что я даже подпрыгнул от неожиданности.

— Здравствуйте, — вежливо сказал я, еще не успев разглядеть фигуру того, кто был за дверью. Ясно только, что не Наташа, ее тонкий силуэт ни с кем не спутаешь.

— Как звать? — резко и громко спросила пожилая невысокая женщина в пестром фланелевом халате и намотанной на голову полотеничной чалмой.

— Владимир! — бодро отрапортовал я. — А это Ева, Борис и Лариса. Мы бы хотели забрать Наташу на репети…

Дверь с грохотом захлопнулась.

— Вот и поговорили, — нервно хихикнул Бельфегор.

— И что теперь? — нахмурилась Ева.

— С первого раза не сдаемся! — ответил я и постучал еще раз. Более требовательно. Крики в доме смолкли. Вообще было непонятно, что именно там орут. Голоса только женские. Сколько их там всего — сложно сказать. И даже не очень понятно, ругаются там или…

Дверь снова открылась. На этот раз на пороге стояла другая женщина, помоложе. И больше похожая на Наташу, хотя и отдаленно. Худая, высокая, но лицо не такое инопланетное.